Молчание Знаменосца

[Алиса]

Так получилось, что в учебники, в угоду политической конъюнктуре,  вошли имена Егорова и Кантарии - тех, кто поднял над поверженным Берлином Знамя Победы,– русского и грузина. Они даже не участвовали в штурме рейхстага, но стали героями. Чтобы скрыть подлог, настоящим знаменосцам было приказано молчать. Но правда оказалась сильнее. После того, как Министерство обороны РФ выложило в интернет наградные документы фронтовиков, появилась редкая возможность убедиться в том, что историю штурма рейхстага стали переписывать еще до того, как капитулировала Германия.   

ДЕВЯТЬ ЗНАМЕН  И  ОДНА ПОБЕДА

Штурмовать рейхстаг было приказано войскам 3-й ударной армии, но именно 79 стрелковому корпусу выпала большая удача пройти северо-западнее Берлина, где, похоже, немцы не ожидали русских. А потому, завернувшись улиткой к центру города, корпус фактически направил  линию главного удара с запада на восток, то есть, зашел в тыл. Этим и объяснялось его стремительное продвижение к рейхстагу, когда остальные части армии, взламывая оборону гитлеровцев, двигались черепашьим темпом, неся большие потери.

Ответ на вопрос – почему рейхстаг надо было брать днем 30 апреля, а не ночью, лежит на поверхности – командование торопилось сделать первомайский подарок Сталину. Возможно, если бы штурм перенесли на ночное время, то многих потерь удалось бы избежать. Обидно было погибать в последний день войны, но перед войсками стояла задача любой ценой прорваться к рейхстагу и успеть водрузить на нем красный флаг не позднее 1 мая. 

Какая именно дивизия сумеет первой водрузить над ним Знамя Победы, предположить было трудно. Поэтому Военный Совет армии накануне операции распорядился изготовить сразу  несколько одинаковых знамен – по числу своих соединений. Все они были пронумерованы и официально назывались Знаменами Военного Совета. Забегая вперед, скажем, что одно из девяти знамен, под №5, выделенное для 150-й стрелковой Идрицкой дивизии, потом и будет Знаменем Победы.

Точнее, от него останется только номер, а над куполом рейхстага суждено было появиться другому полотнищу, сшитому из эсэсовской перины в ночь перед штурмом. Дело в том, что в 150-й дивизии было два полка: 674-й под командованием Алексея Плеходанова, и 756-й  под командованием Федора Зинченко, в который и передали знамя Военного Совета. Однако к тому времени, когда дивизия форсировала Шпрее и ввязалась в уличные бои, в сильно обескровленном полку Зинченко штурмовать рейхстаг уже было некому, но и Знамя свое отдавать кому-то другому он не хотел.

- Когда мы вышли к Шпрее, то и представить себе не могли, что через два дня будем штурмовать рейхстаг, — вспоминал Михаил Байсуров, один из участников штурма. – Утром 29 апреля наш 674-й полк приступил к атаке «Дома Гиммлера» - так мы называли здание Министерства внутренних дел Германии. Полк был обескровлен, нес большие потери, но мы дрались жестоко, частенько доходило до рукопашной…

К вечеру «дом Гиммлера» капитулировал, а уже утром 30 апреля командир 150-й стрелковой Идрицкой дивизии приказал штурмовать рейхстаг, до которого было каких-то 300 метров через Королевскую площадь.

[Алиса]

Из воспоминаний Алексея Плеходанова, командира 674-го стрелкового полка:   

    «29 апреля примерно в 22 часа 30 минут, меня вызвал на свой наблюдательный пункт, который находился в туннеле под железной дорогой,  Шатилов и сказал:

     Товарищ Плеходанов! У Зинченко большие потери. Вести наступление одним батальоном Неустроева он не может. Говорит, что в этом батальоне осталось всего 75 человек. Так что придется штурмовать рейхстаг тебе. Подготовься к штурму. Неустроев будет тебе помогать.

     По дороге на свой наблюдательный пункт, подвалами и через проломы в стенах домов, я пошел посмотреть, какова обстановка в полку Зинченко, можно ли рассчитывать на его помощь.

     Полк Зинченко был действительно сильно потрепан. Оставшиеся в строю воины (их было немного) расположились в комнатах большого здания на берегу Шпрее. В одной из комнат я нашел Зинченко. Он стоял возле койки с нераскуренной трубкой во рту. Поздоровавшись, я спросил:

     -   Будем штурмовать рейхстаг? - Он крепко выругался и ответил:

     - Чем я буду штурмовать? Остатками батальона Неустроева? Нет, дружище, валяй сам.

     Я распрощался и ушел. Зная, что полк Зинченко в атаке участвовать не будет, а знамя Военного совета находится там, я сказал лейтенанту Сорокину и парторгу подразделения Виктору Правоторову, которые в это время находились при мне, чтобы они подготовили Красное Знамя для водружения на рейхстаге.

     Разведчики обрадовались, заволновались. Вскоре раздобыли где-то перину и привели двух пленных генералов. Здесь же, на наблюдательном пункте, перину выпотрошили. Кто-то принес нечто похожее на древко. Подстругали его кинжалами. Знамя получилось грубоватым, но зато прочным и большим. Вручив Красное Знамя разведчикам, я поставил задачу водрузить его на крыше, у скульптурной группы».

[Алиса]

Когда в половине пятого утра началась артподготовка, вперед пошел батальон Василия Давыдова, которому приказали выдвинуться к  центральному входу. Площадь пересекал глубокий канал, за которым тянулись надолбы и ежи, опутанные колючей проволокой. На ту сторону удалось прорваться сходу только группе лейтенанта Сорокина. С ними было знамя, сшитое наспех ночью в «Доме Гиммлера» из двух кусков красного тика, содранного с эсэсовской перины. Вырвавшиеся вперед разведчики оказались в «мертвой зоне», которая не простреливалась вражескими пулеметами. Но во время своего стремительного броска к рейхстагу они потеряли двух человек.

         Площадь перед рейхстагом была усеяна телами наших солдат, которым не хватило всего несколько часов до Победы. Командир 674-го полка Плеходанов доложил генералу Шатилову обстановку, и тот приказал перенести наступление на половину второго.

          Из воспоминаний Виктора Правоторова: «Находим окно. Улучив момент, влезли в окно, предварительно бросив туда по гранате. Коридорами вышли на лестницу, забрались на второй этаж. Здесь мы с Булатовым подошли к разбитому окну, посмотрели на Королевскую площадь, за которой в домах и прямо на улицах залегли наши бойцы, приготовившиеся к решительному штурму. Гриша Булатов просунул знамя в окно, помахал им, затем мы укрепили его. В это время внизу послышались выстрелы, взрывы гранат, стук сапог. Мы приготовились к бою. Гранаты и автоматы - на чеку. Но схватка не состоялась. Это по нашим следам пришли Лысенко, Брюховецкий, Орешко, Почковский. С ними лейтенант Сорокин.

   -  Отсюда его плохо видно, ребята, - сказал он. - Надо пробираться на крышу. По той же лестнице стали подниматься все выше и выше и нашли выход на крышу. Цель достигнута. Где поставить знамя? Решили укрепить у скульптурной группы. Подсаживаем Гришу Булатова, и наш самый
молодой разведчик привязывает флаг к шее огромного коня. Посмотрели на часы: стрелки показывали 14 часов 35 минут».

Пока готовился артналет по огневым точкам рейхстага, генерал Шатилов приказал ввести в бой 756-й полк полковника Зинченко, в котором как раз и находилось Знамя Победы под №5. Зинченко прибыл на НП Плеходанова, расположенного в «Доме Гиммлера» и увидел, как Плеходанов допрашивает двух пленных генералов. Было это где-то в половине третьего по местному времени, когда к рейхстагу уже удалось прорваться группе лейтенанта Сорокина.

[Алиса]

Из воспоминаний Алексея Плеходанова, командира 674-го стрелкового полка:

      «Через несколько минут отважная горстка солдат из роты лейтенанта Греченкова и разведчиков взвода Сорокина достигла главного входа в рейхстаг и скрылась в нем. Остальные были отрезаны. Одни из них
залегли на площади, другие — отошли назад. Что было в это время в рейхстаге, я не знал. Неизвестной была и судьба ворвавшихся в него смельчаков. И вдруг я услышал радостный крик моего связного:

    - Товарищ подполковник! Посмотрите на крышу рейхстага. Вот туда, где возвышается всадник!

    Я поднял бинокль и увидел Красное Знамя, а возле него движущиеся две крохотные фигурки. Это было в 14 часов 25 минут. Как я узнал позже, движущимися фигурками были сержант Правоторов и рядовой Булатов…

      В это время мне позвонил командир дивизии В. Шатилов и спросил, какова обстановка. Я доложил: часть солдат из батальона Давыдова и взвода полковой разведки проникла в рейхстаг. Остальные отошли назад. Многие залегли на Королевской площади.

     - Есть связь с теми, кто в рейхстаге? — спросил командир дивизии.

Нет, — ответил я. — Но беспокоиться за них не стоит. Они уже проникли на крышу и водрузили там Красное Знамя Победы.

    - Какое знамя? — удивился генерал. — Ведь оно в штабе Зинченко.

    - Знамя моих разведчиков. Самодельное. Они его подготовили перед штурмом.

[Алиса]

Михаил Байсуров вспоминает, что именно в этот момент командир 674-го решил разыграть Зинченко, похваставшись, что разведчики его полка своих соседей слева опередили, побывали в рейхстаге и притащили оттуда двух генералов. К слову, Плеходанов всю жизнь потом жалел об этой шутке.

Зинченко не хотел никому уступать пальму первенства и тут же распорядился передать в дивизию, что 756-й полк захватил Рейхстаг сегодня в 14 часов 25 минут и водрузил знамя Победы. Ему попытались возразить:

- Товарищ полковник, мы даже на площадь еще не вышли…

 Но донесение о взятии рейхстага уже пошло гулять по штабу дивизии, потом в корпус, армию, на КП Жукова и… в Кремль. Оттуда через некоторое время бумерангом вернулся ответ Верховного Главнокомандующего с поздравлениями о Победе.

Перепуганный командир 150-й дивизии генерал Шатилов вышел на связь с Зинченко и потребовал: «Если наших людей в рейхстаге нет, и знамя не установлено, то прими меры к тому, чтобы любой ценой водрузить флаг или хотя бы флажок на колонне парадного подъезда. Любой ценой! - повторил генерал, - если Жуков узнает, что знамя не водружено, то гнев его обрушится на наши головы».

            Как позже напишет в своих воспоминаниях комбат Степан Неустроев, «…выполняя приказ старшего командования, из батальонов Я.Логвиненко, В.Давыдова, а также из 171-й дивизии К.Самсонова стали с флажками направлять одиночек-добровольцев, храбрейших людей, к рейхстагу с задачей установить флажок на колонне парадного подъезда, или на фасадной стене, или на углу здания рейхстага, где угодно, лишь бы на рейхстаге! Из разных батальонов в разное время побежали с флажками люди к рейхстагу и... Никто из них до цели не добежал, погибли. Из моего батальона был направлен Петр Николаевич Пятницкий, который также погиб, не достигнув колонн парадного подъезда».

          По-настоящему рейхстаг взяли только поздно вечером. Весь день на его этажах шли ожесточенные стычки с гитлеровцами, и все это время на фронтоне обгоревшего здания развивалось знамя, водруженное разведчиками лейтенанта Сорокина.

[Алиса]

Из воспоминаний Алексея Плеходанова, командира 674-го стрелкового полка: 

   «Около 16 часов, когда огонь несколько стих, ко мне на НП пришел полковник Зинченко с телефонным аппаратом через плечо. Он был не один, со своей боевой подругой Зиной. Они принесли бутылку шампанского и торт. Поздравили меня с победой.

     Вскоре мне снова позвонил В.Шатилов. Он приказал подготовиться к третьей атаке, спросил, не могу ли я во время нового штурма перенести свой наблюдательный пункт в рейхстаг. Я ответил, что делать это еще рано. Справа атакуют немцы на танках, левее — бьют их артиллерийские орудия. Да и вообще вся площадь перед рейхстагом сильно простреливается. А если мне и удастся перенести свой НП в рейхстаг, то руководить боем будет невозможно. Мы можем оказаться отрезанными и потерять рейхстаг.

      В заключение я предложил генералу послать туда Зинченко, сказал, что он находится у меня на НП. Генерал попросил передать трубку.

[Алиса]

Закончив разговор с В. Шатиловым, Зинченко недовольно сказал:

   - Старик беспокоится о знамени Военного совета. Говорит, что комкор Переверткин не дает покоя, все время спрашивает о знамени Военного совета армии. Приказывает водрузить его.

      Я сказал Зинченко, что обижаться не следует, надо пробираться в рейхстаг, что войск у него нет, руководить некем, а отсиживаться на моем НП неудобно».

КАК  РЕТУШИРОВАЛИ ПОБЕДУ

Наверное, мало кто знает, что на хрестоматийном снимке сцены водружения Знамени Победы на крыше поверженного рейхстага запечатлены не Егоров и Кантария, а совсем другие люди – бойцы 83-й отдельной разведроты Ковалев, Исмаилов и Горычев.

Легендарная фотография эта, миллионами растиражированная в плакатах и открытках, стоила Евгению Халдею карьеры – рассказывают, что бдительный редактор «Правды» разглядел на руке автоматчика пару трофейных часов, которые ретушеру пришлось срочно замазывать, чтобы мировая общественность не обвинила потом советскую армию в мародерстве.

Впрочем, речь о другом. Известный фотомастер потом признался, что съемка на крыше рейхстага – чистой воды постановка. Знамя, сшитое из редакционной скатерти, он взял с собой в Берлин, отправляясь по заданию ТАСС фотографировать Победу, которая уже витала в воздухе. Всего в его вещмешке было три таких самодельных флага, которые он по очереди установил на штабе 8-й армии, на Бранденбургских воротах и на крыше рейхстага. Не забывая, конечно, щелкать затвором камеры.

Забегая вперед, скажем, что старшина Абдулхаким Исмаилов - один из участников исторического события, организованного фотокорреспондентом ТАСС, стал в 1996 году Героем России. Помог снимок Халдея. Сам же автор фотографии «за водружение Знамени Победы над рейхстагом» вместо ордена  получил всемирную известность.

Напомним, что происходило все это утром 2-го мая. Причем, как утверждал потом не раз Евгений Халдей, на макушке рейхстага еще не было никаких флагов. Купол, пронзенный мощными языками пламени, горел, разбрызгивая во все стороны искры и не то, что проползти по его балкам, даже приблизиться к нему было невозможно. Поэтому Халдей и выбрал одну из башен фронтона, до которой языки пламени не доставали.

Не меньшую изобретательность и ловкость в сотворении сенсации проявил его коллега из «Правды» Виктор Темин, сфотографировавший с борта ПО-2, в просторечии именуемого «кукурузником», гордо развевающееся над куполом рейхстага Знамя Победы. Произошло это ровно за сутки до появления там Халдея.

Храбрый фотокор «Правды» уговорил летчика сделать круг над рейхстагом, в котором еще не прекращалась стрельба, но на его крыше уже якобы развевалось Знамя Победы – все вокруг только об этом и говорили. В дыму пожарищ, заслонявших здание германского парламента, Темину удалось найти ясную прогалину и сквозь нее выхватить объективом «Лейки» прокопченный остов рейхстага. Правда, когда он проявил пленку, то флага там …не оказалось.

Победный стяг, несоизмеримый по масштабу с куполом рейхстага, пририсовал к снимку ретушер в Москве, куда Темин угнал «Дуглас» маршала Жукова, а на следующий день уже вернулся с пачками свежеотпечатанных газет. На первой полосе «Правды» гордо развевалось Знамя Победы, увидев которое, Жуков наградил Темина орденом «Красной Звезды». Хотя перед этим собирался расстрелять за самоуправство.

Обман вскрылся через 20 лет, когда Виктор Темин сделал увеличенный снимок для юбилейной выставки, посвященной Дню Победы. Под ним стояла короткая подпись: «1 мая 1945 года». Знамени над рейхстагом на этой фотографии не было. Да и не могло быть, потому что Егоров и Кантария, как потом выяснится, перенесли победный флаг с фронтона на купол только к вечеру 2 мая, когда  здание перестало гореть. Эту историю с водружением снимал уже другой человек, корреспондент «Фронтовой иллюстрации» Анатолий Морозов.

Спустя почти 60 лет после Победы он рассказал в газете «Известия», как утром 2 мая вытащил Егорова и Кантарию на крышу из подвала рейхстага, где те отсыпались вместе с остальными разведчиками батальона Неустроева. Приказ сфотографировать их пришел в телеграмме из ГлавПура. Правда, в Москве еще не знали фамилий знаменосцев, и найти их должен был сам Морозов.

Сам он их нашел, или кто помог, но по воспоминаниям командира 756-го полка Зинченко, приказ доставить к рейхстагу Егорова и Кантарию поступил ему от командира 150-й дивизии Шатилова. Знаменосцы должны были установить на куполе знамя Военного Совета №5, которое таинственным образом куда-то исчезло. Официально считается, что оно, установленное на куполе рейхстага утром 1 мая, было сбито огнем фашистов или сгорело от пожара. Хотя по воспоминаниям участников штурма рейхстага, его там и не было. Поэтому Егорову и Кантарии пришлось снимать с конной статуи Вильгельма то самое знамя, сшитое из эсэсовской перины разведчиками группы Сорокина, и пробираться с ним к куполу, закинув за плечи автоматы.

[Алиса]

Собственно говоря, именно эта деталь – заброшенные за плечи автоматы знаменосцев и выдает постановочный характер фотографии. Щелкая затвором камеры, направленной на героев штурма рейхстага, обхвативших древко с развевающимся на пороховом ветру флагом, корреспондент и предположить не мог, что ни Егоров, ни Кантария в этом самом штурме как раз и не участвовали. Их просто назначили знаменосцами 150-й дивизии и привели в рейхстаг в сопровождении автоматчиков роты Съянова, когда сопротивление немецкого гарнизона фактически было сломлено.

 В ту, первую ночь мая, путь знаменосцам на крышу рейхстага автоматом и гранатами расчищал замполит батальона Алексей Берест. По идее, главным героем снимка как раз должен был стать именно он. Но в подвале рейхстага его не оказалось, и в кадр фотокорреспондента Берест не попал.  Как не попал и в указ Президиума Верховного Совета  о присвоении звания Героя Советского Союза участникам штурма рейхстага из 756-го стрелкового полка. Говорят, его вычеркнул Жуков, который не сильно жаловал политработников. Но, возможно, он просто недооценил волшебную силу фотографии, сделанной в нужном месте и в нужный час.

 «Через 12 лет после войны, во время одного выступления, ко мне подошел капитан запаса Федоров из 47-й армии и категорично заявил: «Знамя Победы водрузили я и старший сержант Михаил Исаков, вот газета... смотрите»…- писал в своей книге «О рейхстаге на склоне лет» Герой Советского Союза Степан Неустроев, в батальоне которого служили Егоров и Кантария.

   - Он развернул газету, в ней снимок. На крыше рейхстага на фронтоне парадного подъезда развевается знамя, его держит Федоров, рядом старший сержант с автоматом. Под фотоснимком написано: «Капитан Федоров и старший сержант Исаков водружают знамя над рейхстагом».

  Рассматривая газету, я был в недоумении, а Федоров стал пояснять: «8-го мая командование направило группу лучших воинов с корреспондентом армейской газеты на экскурсию в Берлин... Мы вечером 8 мая водрузили Знамя, а 9-го кончилась война. На меня и Исакова были написаны наградные листы на присвоение звания Героя Советского Союза, но Героев не дали. Наградили за Берлинскую операцию орденами Красного Знамени. Но ничего,— продолжал Федоров,— я своего добьюсь...».

  Добился ли своей порции славы этот самый капитан Федоров, мы не знаем. Как не узнаем никогда, почему указ на присвоение звания Героев Советского Союза Егорову и Кантария был подписан не сразу, вместе с остальными участниками штурма рейхстага, а только через год, хотя имена знаменосцев были у всех на слуху.

[Алиса]

Из воспоминаний Алексея Плеходанова, командира 674-го стрелкового полка:

      «Вскоре в честь героев штурма рейхстага командование корпуса решило устроить банкет. Это было на даче Геринга. Командир корпуса, глядя на листок бумаги, провозгласил тост, назвав командира дивизии В.Шатилова, воинов 756-го полка: Ф.Зинченко, С.Неустроева, И.Сьянова, Береста, Егорова, и Кантария. А затем лишь упомянул меня, моего заместителя по политчасти Субботина, командира батальона Давыдова, командира роты Греченкова.
       Тогда из-за стола встала врач медчасти Р.Дроздова, которая отлично знала, кто штурмовал рейхстаг, кто первым проник туда и водрузил Знамя Победы. Она сказала:

    - Так это и есть все герои штурма рейхстага? Позвольте, а где же остальные герои и, в частности, разведчики 674-го полка, которые первыми ворвались в рейхстаг и водрузили на нем Знамя Победы?

    - На банкет приглашены только офицеры, - ответил В.Шатилов.

    - Но я вижу вон Егорова и Кантария. Какое отношение они имеют к Знамени Победы? Если говорить честно, я больше на это имею право. Во время всех трех штурмов рейхстага я находилась на НП полка Плеходанова.
Вместе с Плеходановым вошла в рейхстаг. А Егоров и Кантария пришли туда на много часов позже меня. Да еще вдобавок к тому — под охраной…

    Среди собравшихся произошло замешательство. Люди стали переглядываться, шептаться. Назревал скандал. Чтобы избежать его, мы, офицеры 674-го полка, убрались восвояси. Банкет не получился...

    Не забуду я и дня, когда в дивизии отбирали в Москву воинов для участия в первом параде в честь победы над фашистской Германией. Делалось все втихомолку, скрыто и в спешном порядке. Помню, В.Шатилов отобрал тогда Сьянова, Егорова, Кантария и еще кого-то из полка Зинченко, несколько воинов из других частей дивизии. И в отместку нам, ни одного представителя 674-го полка, взявшего рейхстаг!»

[Алиса]

Все участники штурма рейхстага были награждены орденами Красного Знамени. Даже те, кто был представлен к званию Героя Советского Союза. Говорят, что список кандидатов на Золотую Звезду был  слишком большой, и Жуков оставил в нем только фамилии генералов, а насчет остальных сказал, что надо разбираться. Получили ордена и Егоров с Кантарией, хотя в штурме рейхстага не участвовали.